"Зорко одно лишь сердце".
Давно-давно, когда я словами баловалась (ну проще относилась, а потому экспериментировала легче), я переиначила:
"Звонко одно лишь сердце".
Знать бы мне тогда (тогдаааа, в том моем простом и безрассудном времени...), что метафоры суть не всегда бывают метафорами. Точнее - не всегда остаются в ранге метафор, метонимий, синекдох, гипербол, литот... Вот с последней особенно: "есть только миг, за него и держись..."
Звонко одно лишь сердце. И колокольчиком - звенит, и набатным колоколом - бухает, и вечерний звон, и хрустальный - того и гляди, чтобы мелодичность его не оборвалась прощальным звоном со всего маху об асфальт бокалов.
Брат мой женился когда - вот они с невесткой два хрустальных бокала хряпнули себе под ноги - с таким шершавым звуком стекла разлетелись, а потом гости по ним в ресторан пошли (ну, мужчины больше - женщины-то все на каблучках, праздник же...). И хрустит под ногами, хрустит. Звон в хруст превратился. В скрежет даже.
Словечко сразу на ум приходит: заскорузло. Ох, подходящее словечко для описания сердца, которое под грузом опыта (сын ошибок трудных - еще гений так определил), прожитого и пережитого, обрастает, зарастает, порастает - и быльем ведь тоже. Покрывается коркой такой, злонепропускаемой - а иначе выжить как? И тут уж, пардон, не до звонкости.
Потому что звонкость - беззащитна.
Потому что мы считаем, что живем вечно. Ну на самом деле, в любом случае, ведь не завтра же умирать! И даже не послезавтра - если повезет.
Кто сказал?
Вот в информагентствах прошло: в Тайланде туристка погибла под колесами грузовика - дочку двухлетнюю вытолкнула. У нее ведь в планах не было на отдыхе - и вот так...
Ну избитый пример, избитые мысли. Не новые. Не оригинальные. Миллион раз до меня и после меня миллионом людей подуманные. Но мне до миллиона - какое дело? Ровным счетом эта синекдоха меня не касается.
Синекдоха до последнего вздоха просто. Мыслить образами.
И вот это звонкое сердце. Живое. Раскрытое. На ладони лежащее. Дышащее. Оно все же - не звонкое. Нет, не права я была в том своем полу-юношеском задоре. Точнее - так: в полу-юношеском как раз права была, а вот сейчас - иначе видится. Сейчас я понимаю, что Экзюпери-то формулу оптимальнее вывел. Потому что звонкость - это и есть молодость, радость и свет, когда звенит=поет, от той самой радости и поет. Но чем дальше ты идешь по жизни, чем сильнее вот эта заскорузлость проявляется, тем сложнее ту самую звонкость сохранять. И в какой-то момент ты вдруг понимаешь, что она и не важна даже. Что важнее ее сто крат: зоркость. Умение видеть. Видеть сердцем.
Чтобы оно видело, а не просто пело от того, что видят глаза.
