А ведь раньше я высокомерно думала, что ничего Достоевский толком, кроме Дневников, и не написал путного...
...Второй день уж кручу в голове эту историю с исповедью Ставрогина, которая не вошла в итоге по цензурным соображениям в первое, а затем и в последующие издания, романа. Из-за чего Достоевскому пришлось переписать отдельные места, которые с той исповедью были непосредственно связаны. Эту главу теперь обычно помещают отдельно, в примечание. И благодаря ей мы вдруг на выходе получаем совсем иной роман. Ведь в этой подцензурной главе Ставрогин предстает не просто монстром, а именно что избалованным праздным скучающим барином с затеями, в нем явственно то исконное интеллигентное "горе от ума". Если же главу не брать во внимание, то Ставрогин во многом остается просто загадочной вполне страдающей личностью, которая не смогла снести сложножности своего душевного мира...
И честно говоря, я даже не знаю как оно лучше...
